Интереснейший рассказ о полюдье во время которого император Константин, ежегодно видел своими глазами русские «однодревки» — моноксилы, давно известен историкам, но ни разу не было сделано попытки воссоздать полюдье середины Х века во всем его реальном размахе как общерусское ежегодное явление. А без этого мы не сможем понять и сущности государства Руси в VIII-Х веках.
Начнем с «однодревок», в которых нередко видели маленькие утлые челноки славян, выдолбленные из одного дерева, чем объяснялось их греческое наименование -«моноксилы». Маленькие челноки, вмещавшие всего лишь по три человека, в то время действительно бытовали, как мы знаем по «Записке греческого топарха», младшего современника Константина. Но здесь уже из приведенного текста видно, что суда оснащались в полюдье уключинами и веслами, тогда как челноки управлялись одним кормовым веслом и никогда не имели уключин и распашных весе. Челнок был слишком узок для них.
Характер моноксилов выясняется при описании прохождения их через днепровские пороги в полюдье. Люди выходят из судов, оставляя там груз, проталкивают суда через порожистую часть, «при этом одни толкают шестами нос лодки, а другие середину, третьи — корму». Везде множественное число. Одну ладью толкает целая толпа людей, а в ладье не только груз, но и «закованные в цепи рабы». Ясно, что перед нами не челноки-долбленки, а суда, поднимавшие по 20-40 человек (как мы знаем по другим источникам).
О значительном размере русских ладей свидетельствуют и слова Константина о. том, что, проделав самую тяжелую часть пути, протащив свои русские суда через пороги, русы «опять снабжают свои однодревки недостающими принадлежностями, такими как парусами, мачтами и реями, которые привозят с собой». Мачты и реи окончательно убеждают в том, что речь идет не о челноках, а о кораблях, ладьях. Однодревками же они названы потому, что киль судна изготавливался из одного дерева (10 — 15 метров длиною), а это позволяло построить ладью, пригодную не только для плавания по реке, но и для далеких морских путешествий.
Весь процесс ежегодного изготовления нескольких сотен кораблей уже говорит о государственном подходе к этому важному делу. Корабли готовились во всем бассейне Днепра («озера», вливающиеся в Днепр) и даже бассейне Ильменя. Названы обширные земли кривичей и полочан, где в течение зимы работали корабелы.
Нам уже хорошо знакомо это огромное пространство днепровского бассейна, все реки которого сходятся у Киева; еще в V-VI веках, когда началось стихийное движение северных славянских племен на юг, Киев стал хозяином днепровского судоходства. Теперь во всем этом регионе «данники» русов рубят однодревки в «своих горах».
Правда, Константин пишет о том, что славяне-данники продают в Киеве свои свежеизготовленные ладьи. Но не случайно император связал корабельное дело с подданством Руси. Это было повинностью славянданников, получавших за ее выполнение какую-то плату. О применении государственного принципа в деле изготовления торгового флота говорит и то, что Константином указаны областные пункты сбора кораблей на протяжении 900 километров. Новгород (бассейн Ильменя, Десны и Сейма), Смоленск (бассейн Верхнего Днепра), Чернигов (бассейны Десны и Сейма), Любеч (бассейн Березины, часть Днепра и Сожа), Вышгород (бассейн Припяти и Тетерева). В Киеве было отведено специальное урочище (очевидно, Почайна?), где окончательно оснащались все ладьи, доставленные с этих рек. Название этой крепости — «Самватас» до сих пор не расшифровано учеными.