Если мы внимательно вглядимся в сущность явлений, происходивших в ХI-ХII веках, то, несомненно, мы очевидно предпочтем другие отношения обозначения, вроде следующих: «Киевская Русь была зерном, из которого вырос колос, насчитывавший несколько новых зерен-княжеств».

Перед местной знатью еще в IХ-Х веках, когда она была полуфеодальной, полупервобытной, вставали вопросы организации дела, взаимных отношений друг с другом, отношений с верховной власти и с крестьянской общиной, на которую велось коллективное, ускоряемое полюдьем наступление. Все это заставляло местное боярство и «княжье» изыскивать различные меры соблюдения своих интересов и выполнения требований, которые выдвинул Киев.

Или: «Киевская Русь была матерью, вырастившей многих сыновей, составивших новое поколение» и т. п. Феодальная раздробленность являлась, как это ни парадоксально на первый взгляд, результатом не столько дифференциации, сколько исторической интеграции. Когда речь идет о феодальном обществе, нас в первую очередь должна интересовать совокупность первичных ячеек феодализма — вотчин — и их исторический путь и боярство. Очевидно, они недостаточно освещены источниками, но некоторые приблизительные расчеты мы все же можем сделать.

Сколько на Руси было вотчин? Союзов своих племен славян в IХ-Х веках было 15. Во главе союза стоял Киев светлый князь», упоминаемый договором 911 года; союз племен (вятичи, кривичи, древляне и др.) по условному десятичному делению соответствовал «тьме», то есть 10 тысячам. Термин «тьма» в более поздних источниках соответствовал княжеству («Смоленская тьма», «Киевская тьма» и т. п.). Каждый союз состоял примерно из десяти «тысяч». во главе которых стояли просто князья («всякое княжье» договора 944 года, «князья, иже роспасли землю» — летопись 946 года), общее число которых у восточных славян должно достигать 150. Добавим к этому (исходя из того же десятичного расчета) еще 140 племенных князьков неславянских народов, плативших дань Руси. «Всякого княжья» для Х века наберется свыше двух сотен. В каждом таком князе мы вправе видеть уже оформившегося или оформляющегося феодала, властителя определенной округи.

Но этим еще не кончаются наши расчеты. Каждая «тысяча» подразделялась на «сотни», под которыми следует понимать комплексы из нескольких «весей» — деревень или сел. Во главе «сотни» стоял родовой старейшина, староста («старший ста», сотни}, может быть, «старец земский». Перед этим низшим слоем, возглавлявшим (или управлявшим) деревенское население, исчисляемое сотней душ взрослых мужчин-работников, мужчин-ратников, открывалась полная возможность превратиться в вотчинника-феодала. Тогда количество вотчинных владений всех рангов перевалит за 3 тысячи. К этому можно добавить некоторое количество захватов и бенефициальных пожалований со стороны высшей княжеской власти и ее дружинников. На эту немалую массу потенциальных и уже оформившихся вотчинников значительное воздействие оказывало хорошо известное нам полюдье и боярство. Грозная сила всех великокняжеских войск, ежегодно объезжавших подвластные племена, не только непосредственно отбирала часть урожая и охотничьей добычи, но и воздействовала на организацию дела местной знатью — ведь до отдаленных, глубинных краев всех племен сам великий князь за срок полюдья добраться не успевал. Для сохранения мира, для выполнения обусловленных норм дани князья, «пасшие земли», должны были организовать доставку дани племенной и сотенной знатью. Полюдье киевских князей стимулировало интенсивное отчуждение прибавочного продукта местной знатью, а тем самым ускоряло переход к феодальным отношениям господства и подчинения во всех звеньях десятично-племенной системы.

Источник: История России