Обособлению Чернигова благоприятствовали его связи с Юго-Востоком, Тмутараканью, Кавказом после походов. Когда появились в степях половцы, то черниговские князья, более других связанные со степным миром, наладили с ними дружественные отношения, породнились и широко пользовались поддержкой «поганых».

Постепенно оформилась новая политическая карта Руси со многими центрами. Киевская земля княжества сохранилась в пределах между Днепром и Горынью, Полесьем и степью. Сам Киев в ХII веке представлял собой большой культурный центр, где быстро строились новые здания, писались литературные произведения, создавался замечательный летописный свод 1198 года, объединивший десяток летописей отдельных княжеств. Киев не управлял больше русскими землями княжества, но сохранил величественность «порфироносной вдовы».

Именно здесь, в Киеве, при дворе «великого и грозного» княжества Святослава, была написана в 1185 году одна из лучших во всей средневековой Европе политических поэм с широкой общенародной программой военного союза против степняков — «Слова о полку Игореве». Автор гневно осуждает княжества с усобицами в прошлом и настоящем, призывает князей сплотиться в едином походе против половцев.

Осуждал ли автор «Слова» существовавшее в его время положение — наличие наряду с Киевским есть еще другие самостоятельные княжества? Пытался ли он воскресить известное ему по летописям время единой Киевской Руси? Противопоставлял ли он свое время старому, осуждая новое и идеализируя прошлое? Нет, ничего этого мы в «Слове о полку Игореве» не найдем. Его автора заботит лишь одно — опасность разрозненных сепаратных действий князей и настоятельная необходимость в условиях нового половецкого натиска 1170-1180-х годов объединения ими своих полков.

Не порицая отдельных владетелей, а, наоборот, относясь с полным уважением к их великокняжеским правам, он воспевает феодальных владык, русских «королей», обращаясь то к могучему Всеволоду Большое Гнездо, то к величественному Ярославу Осмомыслу Галицкому, то к потомкам вещего Всеслава с призывом «встать за землю Русскую».

После недолгого «медового месяца» совместной жизни боярства и севших на землю князей обозначился уже в 1160-е годы ряд противоречий. Боярство в своей массе было инертно, малоподвижно и больше всего на свете интересовалось своей вотчиной. Если кругозор людей родового строя ограничивался микроскопическим «миром», границами родовой земли в 10-15 километрах от поселка, то горизонт простого боярина раздвинулся до пределов нескольких таких «миров», но не более. Многое в вотчине основывалось на натуральном хозяйстве, которое никак не могло способствовать расширению кругозора.

Главными задачами среднего феодала являлись, во-первых, ведение своего хозяйства, то есть отчуждение доли урожая тех нескольких миров, землю которых он, феодал, объявил своей, а во-вторых, ограждение этой вотчинной земли от вмешательства равных, но более сильных феодалов. Средний феодал не был сторонником ни усобиц, ни далеких завоевательных походов. Сидеть в своем родовом гнезде, в своей «отчине и дедине» он считал основным, наиболее естественным своим положением. Если князь тянул таких бояр с их слугами и холопами на какую-нибудь войну, то бояре, по образному выражению летописца, «идучи не идяху». На другом полюсе класса феодалов находились князья и сосредоточенная в городах крупная землевладельческая знать, которая то ладила с князем, то бывала порой недовольна его крутым нравом. Эта знать нередко интересовалась делами соседнего княжества, участвовала в усобицах, затевала походы в чужие земли. Ее кругозор был широк, но ее возможности становились все более ограниченными. Князья с сыновьями — основатели новых династий — быстро пустили корни в своих княжествах и стремились стать самовластцами внутри только что приобретенных земель.

Лишь одно поколение князей прожило дружно с земским боярством, пригласившим их княжить. Сыновья Юрия Долгорукого, Изяслава Мстиславича, Ярослава Осмысла уже бились не на живот, а на смерть ликвидируя боярство  собственной земли. Князьям была нужна надежная опора в этой борьбе, послушные силы, готовые в любое время двинуться в любое место, «ища князю славы, себе чести», то есть постоянная дружина, расположенная поблизости от столицы княжества. Степень развития феодальных отношений была теперь уже не та, что при Владимире I, содержавшем огромные лагеря дружинников, — в ХII веке не нужно было все свои резервы держать при дворе, можно «распустить дружину по селам», то есть дать поместья своим военным слугам, сделать их тем, что в ХVI веке называлось дворянством или «детьми боярскими».

Многие слуги, рядовичи и тиуны, выполнявшие хозяйственные и административно-судебные функции в княжестве, вероятно, тоже получали княжескую «милость» которые позволили им держать и становились условными, временными держателями княжеской земли, причем вполне возможно, что часть из них за особые заслуги получала возможность держать земли в наследственное, вотчинное владение, переходя в разряд боярства.

Источник: История России