В новгородском былинном эпосе эти далекие плавания опоэтизированы: в 1070-е годы появилась былина история о плавании к Корсуню (Херсону) в Крыму, былина о Садко, богатом госте, которая очень живо рисует и быт самого города Новгород Великий в ХII веке, и плавание 30 кораблей по синему морю.
Несмотря на ремесленно-торговый характер основной массы населения Новгорода, реальная власть в городе принадлежала боярам-землевладельцам, вотчины которых находились как в пределах новгородских «сотен», таки в далеких колониях — в Заволочье, на Двине и Ваге. В силу особенностей Новгородской земли боярство было прочно связано с внешней пушной торговлей, и это придавало ему большую экономическую силу и корпоративную сплоченность. Вплоть до начала ХII века, пока у рубежей Новгородской земли не появились немецкие рыцарские Новгород не знал постоянной угрозы внешней опасности, и военные резервы боярства могли расходоваться на охрану торговых караванов, тысячеверстных путей и отдаленных факторий — погостов. Важными форпостами Новгорода были Псков и Ладога, боярство которых иногда принимало участие в политической жизни своего «старшего брата», но иногда проявляло и самостоятельность.
В Новгороде Великом постоянно кипела борьба «черных людей» против бояр, ростовщиков и монастырей и борьба различных групп боярства между собой; непрерывно возрастало сопротивление власти Киева. Особенно заметно было это стремление к обособлению от Киева на ранних этапах. Оно приобретало характер общегородкой борьбы всех слоев и групп, объединенных общими задачами. На протяжении ХI века новгородское боярство много раз проявляло свою волю в отношении великих князей и князей-наместников, которых Киев посылал в Новгород. Мы помним, как гордилось новгородское боярство победоносным походом на Киев при Ярославе Мудром и теми грамотами, которые закрепляли новгородские вольности в 1015 году.
В последней четверти ХI века существенно изменилась летописная формула извещения о начале княжения нового князя; ранее говорили: великий князь киевский «посади» князя в Новгороде. Теперь стали говорить: новгородцы «введоша» князя себе. Летопись запестрела такими фразами: «бежа князь», новгородцы «выгнаша князя», «показаша путь» князю. Первым изгнанником оказался Глеб Святославич, выступивший против всего города в защиту епископа и, как мы помним, собственноручно зарубивший волхва. Новгородцы его «выгнаша из города, и бежа за Волок, и убиша ий Чудь». Это произошло в 1078 году. Появилась новая система «выкармливания» князя. Новгород приглашал к себе юного княжича из семьи влиятельного князя и`с ранних лет приучал его к своим боярским порядкам. А если великий князь пытался сменить такого вскормленника и заменить его по давней традиции своим сыном, то боярство горой вставало за своего князя. Так было с Мстиславом Владимировичем, сыном Мономаха, который с 12 лет княжил в Новгороде. По прошествии 14 лет, в 1102 году, Святополк Киевский пытался заменить его своим сыном, но новгородское посольство вступило с великим князем в великую «прю» и довольно дерзко заявило ему: «Если у твоего сына две головы, то посылай его к нам!»
Мстислав остался в Новгороде и даже породнился с новгородским боярством, женившись вторым браком на дочери посадника. Новое значение в это время приобретает и важный пост посадника, так сказать, премьер-министра в боярской республике. Ранее посадник был доверенным лицом великого князя, посланным из Киева. В ХII веке посадников новгородцы выбирают сами из среды наиболее знатного боярства, а в ХIII веке утверждается тезис, что «новгородцы в князьях и посадниках вольны». При Владимире Мономахе была сделана последняя попытка круто обойтись с новгородским боярством. Когда Мстислав был отозван отцом на юг, а в Новгороде остался его сын
Всеволод, то боярство стало, очевидно, держать себя слишком независимо. Владимир и Мстислав совместно вызвали в 1118 году всех новгородских бояр в Киев, заставили их присягнуть на верность, а некоторых, провинившихся в каких-то незаконных конфискациях, оставили в столице и заточили. Среди заточенных был новгородский сотник, боярин Ставр. О нем была сложена похожая на былину новелла, рисующая привольное житье боярина в Новгороде:
В Новегороде живу да я хозяином,
Я хозяином живу да управителем…
У меня ли у Ставра у боярина
Злата, серебра стоят кованы ларцы,
Крупну жемчугу бурмицкому несть числа.
Приехав по вызову князя Владимира в Киев (как и в летописи), боярин Ставр посмеивается над киевским боярством, да и над самим великим князем. В Новгороде в эти годы строилась новая крепостная стена, заложенная еще Мстиславом в 1116 году, «более прежней», и вот новгородец иронически отзывается об укреплениях Киева:
Ой, глупые бояре, неразумные,
Они хваляться градом Киевом…
А что это за ограда во Киеве
У ласкова князя Владимира?
У меня ли у Ставра широкий двор
Не хуже будет города Киева!
Далее былина рассказывает, что Владимир, разгневавшись на хвастливого новгородца, посадил Ставра в «погребы глубокие». Летопись ничего не сообщает о его дальнейшей судьбе, а былина-новелла вся посвящена ловким и смелым действиям Ставровой молодой жены, одурачившей князя и добившейся освобождения своего мужа. Однако расправа с новгородским боярством ради поддержания престижа молодого князя Всеволода Мстиславича не остановила сепаратистских устремлений Новгорода. Всеволод (1118-1136) был последним князем, при котором Киев вмешивался во внутренние дела Новгорода.
Всеволод Мстиславич довольно долго выполнял различные военные поручения Новгорода
Источник: История России