Из-за разгрома греками русского войска и в качестве компенсации варягам, принимавшем участие в походе, варяжский воевода получил от древлян дань, что вызвало ропот киевской дружины: «Се дал еси единому мужеви много». Киевляне начали завидовать варягам: «Отроци Свенельжи изоделися суть оружием и пърты, а мы — нази. Да поиди, къняже с нами в дань — да и ты добудеши и мы».

После заключения договора 944 года, упрочившего позиции Руси, потребность в варяжском наемном войске значительно уменьшилась (Князь Игорь княжит «мир имея к всем странам»), и осенью 945 года киевский князь вернул землю древлян в прежнюю систему своего киевского полюдья на Руси, когда князь начинал свой круговой объезд именно с древлян.

945 год.

«И присно осень и нача мыслити на Древляны, хотя примыслити большю дань… И послуша их [дружинников] Игорь — иде в Дерева в дань и примышляше к первой дани и насиляше им мужи его. И възем дань, паиде в свой град. Идущю же ему въспять, размыслив, рече дружине своей: «Идете с Данию домови, а яз възвращюся [к Древлянам] и похожю еще». И, пусти дружину свою домови, с малъмъ же дружины възвратися, желая больша имения».

Дань, очевидно, была издавна тарифицирована, так как Игорь увеличил ее, примыслил новые поборы к «первой дани». Когда же киевский князь Игорь появился вновь, «желая больша имения», внутри древлянского общества происходит любопытная консолидация всех слоев: против киевского князя выступили древляне и их местные князья во главе с «князем князей» Малом.

«Слышавше же Древляне, яко опять идеть [Игорь]и съ думавъше Древляне с кънязьмь своим Малъм:«Аще ся въвадить вълк в овьце, то выносить вьсе стадо, аще не убиют его. Тако и сь — аще ие убием его, то вься ны погубить!» И посълаша к нему, глаголюще: «Почто идеши опять — поймал еси вьсю дань». И не послуша их Игорь. И исшьдъше из града Искоростеня противу древляне, убиша Игоря и дружину его, бе бо их мало. И погребен бысть Игорь; и есть могила его у Искоростеня града в Деревех и до сего дьне».

Византийский писатель Лев Дьякон сообщает одну деталь о смерти Игоря: «…отправившись в поход на германцев (?), он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван на две части…»

Древляне, казнившие Игоря по приговору веча, считали себя в своем праве. Послы, прибывшие в Киев сватать вдову Игоря Ольгу древлянскому князю, заявили ей:

«Бяше бо мужь твой акы вълк, въсхыщая и грабя.
А наши кънязи добры суть, иже распасли суть Деревьску землю…»

Снова, как и в случае с вятичами, выступает союз племен с его иерархией местных князей. Князей много. В конфликте с Киевом они несколько идеализируются и описываются как добрые пастыри. Во главе союза стоит князь Мал, соответствующий «свет-малику», «главе глав» у вятичей. Он чувствует себя чуть ли не ровней киевскому князю и смело сватается к его вдове. Археологам известен его домениальный город в древлянской земле, носящий до сих пор его имя — Малин. Примечательно, что в начале Игорева полюдья никто из этих князей не протестовал против сбора дани, не организовывал отпора князю Игорю, все, очевидно, было в порядке вещей. Добрые князья убили Игоря-беззаконника тогда, когда он стал нарушителем установившегося порядка, преступил нормы ренты.

Это еще раз убеждает нас в том, что полюдье было не простым беспорядочным разъездом, а хорошо налаженным важнейшим государственным делом, в процессе исполнения которого устанавливалась многоступенчатая феодальная иерархия.

Местные князья разных рангов (сами жившие за счет «пасомых» ими племен) содействовали сбору полюдья их сюзереном, великим князем Киева, а тот, в свою очередь, не забывал своих вассалов в дипломатических представлениях цесарям Византии. Игорь за год до смерти посылал посольство в Константинополь от своего имени «великого кънязя Русьскаго и от вьсякая къняжия и от вьсех людий Русьскые земля». Договор 944 года предусматривает обычное посольство для общества с феодальной иерархией своевольство вассалов и арьер-вассалов: «Аще ли же къто от кънязь или от людий русьскых… преступит ее, еже писано на харатии сей — будет достоин своимь оружиемь умрети и да будет клят от Бога и от Перуна!»